Страницы: 1 | 2
"But dreams come through stone walls, light up dark rooms, or darken light ones, and their persons make their exits and entrances as they please, and laugh at locksmiths."
"If you`re lucky enough to have lived in Paris as a young man, then wherever you go for the rest of your life, it stays with you, for Paris is a moveable feast."
(E.Hemingway, "Moveable feast")
"...В ленинградские белые ночи...мы стали часто бродить по пустынному городу, не замечая пути, и зачитывали друг друга стихами Шевченко, Некрасова, Роберта Браунинга, Киплинга, Китса и жалели остальное человечество, что оно спит и не знает, какая в мире существует красота..."

...

...Yesterday Ching Ling Soo died. Yesterday the Civil War ended right here in this town forever. Yesterday Mr. Lincoln died right here and so did General Lee and General Grant and a hundred thousand others facing north and south. And yesterday afternoon, at Colonel Freeleigh’s house, a herd of buffalo-bison as big as all Green Town, Illinois, went off the cliff into nothing at all. Yesterday a whole lot of dust settled for good. And I didn’t even appreciate it at the time. It’s awful, Tom, it’s awful! What we going to do without all those soldiers and Generals Lee and Grant and Honest Abe; what we going to do without Ching Ling Soo? I never dreamed so many people could die so fast, Tom. But they did. They sure did!
"A man should hear a little music, read a little poetry, and see a fine picture every day of his life, in order that worldly cares may not obliterate the sense of the beautiful which God has implanted in the human soul." (Johann Wolfgang von Goethe)
"The feelings that hurt most, the emotions that sting most, are those that are absurd; the longing for impossible things, precisely because they are impossible; nostalgia for what never was; the desire for what could have been; regret over not being someone else; dissatisfaction with the world’s existence. All these half-tones of the soul’s consciousness create in us a painful landscape, an eternal sunset of what we are." — from The Book of Disquiet by Fernando Pessoa
Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблeклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду и кольцом на стеклах, -

И на стволах, которым сотни зим,
И, наконец - чтоб было всем известно! -
Что ты любим! любим! любим! - любим!
Расписывалась - радугой небесной.

Как я хотела, чтобы каждый цвел
В веках со мной! под пальцами моими!
И как потом, склонивши лоб на стол,
Крест - накрест перечеркивала - имя...

Но ты, в руке продажного писца
Зажатое! ты, что мне сердце жалишь!
Непроданное мной! внутри кольца!
Ты - уцелеешь на скрижалях.
"...Я любил тебя больше, чем ангелов и самого,
и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих..."
Certainties had gone forever.

With all this immensity in a measured world

Что же мне делать, слепцу и пасынку,
В мире, где каждый и отч, и зряч,
Где по анафемам, как по насыпям,
Страсти! Где насморком
Назван - плач!

Что же мне делать, ребром и промыслом
Певчей! - Как провод! загар! Сибирь!
По наважденьям своим - как по мосту!
С их невесомостью
В мире гирь.

Что же мне делать, певцу и первенцу,
В мире, где наичернейший - сер!
Где вдохновенье хранят, как в термосе!
С этой безмерностью в мире мер?!

М. Цветаева "Поэт"
- Сонечка, откуда - при вашей безумной жизни - не спите, не едите, плачете, любите - у вас этот румянец?
- О, Марина! Да ведь это же - из последних сил!

(М.Цветаева, "Сонечка")
"И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа."
(В.Маяковский, "Лиличка!")
...И я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.

Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь - человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.

(Иосиф Бродский)
Be pure. Be Icarus and Dionysus both. Look into the face of others and ask – with your wings and with your eyes – for their pain. And when they offer up their suffering, their sorrow and grief, heartache and sadness, take it all into your mouth, your beak, and hold tight but careful like a stork carrying a baby. Bundle it all together and carry it away, up toward the sun, continuing toward the heat with a pureness of heart. Let it overtake you, let the sun burn the gift you’ve brought. Let it burn you as well, if it must. Sacrifice.

Будущее одной иллюзии.

"...Беспомощность ребенка имеет продолжение в беспомощности взрослого... Когда взрослеющий человек замечает, что ему суждено навсегда остаться ребенком, что он никогда не перестанет нуждаться в защите от мощных чуждых сил, он наделяет эти последние чертами отцовского образа, создает себе богов, которых боится, которых пытается склонить на свою сторону и которым, тем не менее, вручает себя как защитникам... Способ, каким ребенок преодолевал свою детскую беспомощность, наделяет характерными чертами реакцию взрослого на свою, по неволе признаваемую им, беспомощность, а такой реакцией и является формирование религии..."
Но где растут стройней и выше ели?
На высях гор, где камень да гранит,
И где земля от стужи, и метели,
И от альпийских бурь не оградит,
И древние утесы им не щит.
Стволы их крепнут, корни в твердь пуская,
И гор достоин их могучий вид.
Им нет соперниц. И как ель такая,
И зреет и растет в борьбе душа людская.

Возникла жизнь — ей бремя не стряхнуть.
Корнями вглубь вонзается страданье
В бесплодную, иссушенную грудь.
Но что ж — верблюд несет свой груз в молчанье,
А волк и при последнем издыханье
Не стонет, — но ведь низменна их стать.
Так если мы — высокие созданья,
Не стыдно ли стонать или кричать?
Наложим на уста молчания печать.

Дж.Г.Байрон

Мне жаль...

"Мне жаль самого себя, других, всех людей, зверей, птиц... всего живущего.
Мне жаль детей и стариков, несчастных и счастливых... счастливых более, чем несчастных.
Мне жаль победоносных, торжествующих вождей, великих художников, мыслителей, поэтов...
Мне жаль убийцы и его жертвы, безобразия и красоты, притесненных и притеснителей.
Как мне освободиться от этой жалости? Она мне жить не дает... Она — да вот еще скука.
О скука, скука, вся растворенная жалостью! Ниже спуститься человеку нельзя.
Уж лучше бы я завидовал... право!
Да я и завидую — камням".


из стихотворений в прозе Тургенева.

The Touchstone. By R.L.Stevenson

The King was a man that stood well before the world; his smile was sweet as clover, but his soul withinsides was as little as a pea. He had two sons; and the younger son was a boy after his heart, but the elder was one whom he feared. It befell one morning that the drum sounded in the dun before it was yet day; and the King rode with his two sons, and a brave array behind them. They rode two hours, and came to the foot of a brown mountain that was very steep.
“Where do we ride?” said the elder son.
“Across this brown mountain.” said the King, and smiled to himself.
“My father knows what he is doing,” said the younger son.
And they rode two hours more, and came to the sides of a black river that was wondrous deep.
“And where do we ride?” asked the elder son.
“Over this black river,” said the King, and smiled to himself.
“My father knows what he is doing,” said the younger son.
And they rode all that day, and about the time of the sunsetting came to the side of a lake, where was a great dun.
“It is here we ride,” said the King; “to a King’s house, and a priest’s, and a house where you will learn much.”
At the gates of the dun, the King who was a priest met them; and he was a grave man, and beside him stood his daughter, and she was as fair as the morn, and one that smiled and looked down.
“These are my two sons,” said the first King.
“And here is my daughter,” said the King who was a priest.
“She is a wonderful fine maid,” said the first King, “and I like her manner of smiling,”
“They are wonderful well-grown lads,” said the second, “and I like their gravity.”
And then the two Kings looked at each other, and said, “The thing may come about”.
And in the meanwhile the two lads looked upon the maid, and the one grew pale and the other red; and the maid looked upon the ground smiling.
“Here is the maid that I shall marry,” said the elder. “For I think she smiled upon me.”
But the younger plucked his father by the sleeve. “Father,” said he, “a word in your ear. If I find favour in your sight, might not I wed this maid, for I think she smiles upon me?”
[далее]
Страницы: 1 | 2